* * *
Разрисованные лица, размалёванные морды,
Не имеющие смысла безнадёжные людишки.
Страх и жалость под ногами и, прикрытые руками
Все в крови твои бинты.
Это день в пустыне злости.
Это пропитые мозги.
Это резаные вены, без надежд на перемены.
Это в жёлтых стенах ты.
Лишь темно и нету света.
Солнце через решето окна.
Это вечность в мире страха, просто порвана рубаха
С рукавами за спиной.
Мёртвый дом, где их всё больше.
Циклодол да беломор.
Суицид и злые мысли душу медленно загрызли.
Это вечность и покой.
Долго ждать, всё ждать прихода,
Выгнать слепость ото сна.
Разорвать свой круг железный, для народа бесполезный,
Не удастся никогда.
Белый кафель да по кругу
Снова замкнута цепочка.
Тот, кто не похож на всех, кто несёт свой тяжкий крест,
Здесь остался навсегда.
Ну и ты такой же точкой
Сквозь туман и сквозь тоску,
Только мучаешься в мире, как в обшарпанном сортире.
Убиваешь этот страх.
Будет мир когда-то светлым.
Он взорвётся резкой болью.
Выход ты нашёл однажды, повторяешь это дважды.
Выход – лезвие в руках.
* * *
Отражается вся беспросветность
В стеклянном проёме окна.
Бессмысленность и безысходность.
И снова совсем я одна.
Меня никто не позовёт
Пройти сквозь эту пустоту.
И где мой яркий солнца лучик,
Что сохранил мою мечту?
В мечте мы вновь с тобою вместе,
А в жизни – лезвие и кровь,
Ведь ты единственный на свете
Умел так чувствовать любовь.
* * *
Ты не мой, да и я совсем не твоя.
Почему же под нами уходит земля?
Почему же над нами дрожит потолок,
Если ты, как и я , совсем одинок?
* * *
Освещённые неоном города.
Я забуду всё, что связано с тобой:
Все окутанные пылью провода
И негромкий, столь приятный голос твой.
Быть другой я никогда не научусь,
Лишь в запой очередной шагать сумею.
В чьих-то снах я снова окажусь,
Снова в жизнь иную не поверю.
Через сигаретный дым твои глаза,
И лицо твоё сквозь дно стакана.
Шрамами исписана рука, в глазах слеза,
А на сердце ноющая, столь больная рана.
Я люблю тебя, но я не буду говорить
То, о чём хочу сказать уже не раз.
Я не верю в то, что есть на свете бог.
Если есть – он явно не за нас.
* * *
Я не хочу оставаться одна
Среди белых бетонных стен
В сумраке вечного сна
И крови из порезанных вен.
Даже солнце не сможет молиться,
Спасти душу мою пропащую.
Только в страшном сне мне приснится
Свобода такая манящая.
Одиночество, холод и мысли.
Жажда жизни уже на нуле.
Вы все мою душу загрызли,
И теперь я где-то извне.
Я не хочу оставаться одна
Среди червивых прожорливых глаз.
Пусть считают, что я умерла
И меня больше нет среди вас.
* * *
А дождь всё ебошит, ебошит по крыше,
По стёклам, по кафелю, ещё где-то ниже.
Скребутся под полом тихонечко мыши.
Их, как и плач мой, никто не услышит.
Льётся вода без конца изначально.
Стук её капель охуенно печален.
Взгляд твоих глаз голубо-прощальный,
Пойманный мной абсолютно случайно.
За семиутренним серым покровом
Прячусь как будто под каменным кровом.
Себя успокою бессмысленным словом
На чужом языке и чуть-чуть на знакомом.
Вижу вокруг надоевшие морды.
Хоть и руки в крови, зажимаю аккорды.
Бритвой на венах рисую узором
То, что потом станет просто позором.
* * *
«Белый волк»
Ты был совсем, совсем один.
Чужой среди волков.
Один ты бродишь по лесам
И ищешь на ночь кров.
Цвет белой шерсти так манит
Погладить по спине.
Один совсем, всегда один
Ты воешь при луне.
Твои собратья, слыша вой,
Не побегут на зов.
Ты – белый волк, ты одинок
Среди других волков.
Клыков оскал и блеск в глазах
Такой же, как у них.
Ты также можешь нападать,
Убить врагов своих.
Но ты – изгой средь них, зверей
За белый шерсти цвет.
Один такой, совсем один
На весь огромный свет.
И жажда крови точно та,
Как у других волков,
И жёлтый взгляд несчастных глаз,
Оскал больших клыков
Бесшумна поступь мягких лап
По зелени травы.
И никогда им не понять
О том, что не правы.
Опять бредёшь ты средь осин,
Берёз и тополей.
Один совсем, совсем один,
И рядом нет друзей.
Никто совсем не виноват,
Что не похож на них.
Надежду потерял давно
Найти друзей своих.
Прекрасной шерсти белый цвет
Так ненавидишь ты
И всё на свете бы отдал,
Что б сбылись все мечты.
Мечтаешь ты о том давно,
Чтоб быть как все волки,
И что б на твой протяжный вой
Откликнулись они.
Так тяжела такая жизнь.
И в жёлтом блеске глаз
Читаю пустоту души.
Бог явно не за нас. * * *
На ладони огарок свечи.
В тишину посильней закричи.
Войной атомной крик твой разбудит.
Страх и жалость пробудит он в людях.
Догорела свеча, жизнь истлела,
Потому что любить не хотела.
Потому что пальцы как вены,
Из которых кровь хлещет на стены,
Из которых ползком ползут черви,
Умирая в час предвечерний.
Пусть крик твой могилы рождает,
Взрывается и умирает.
Пробираясь в мир, погибает,
Постепенно его убивает.
Мир не стоит нелепого шага.
Не вода, это кровь – злая влага.
Полосуя пластмассой вдоль вены
Всё равно буду ждать перемены. * * *
Замороженные души.
Безвозмездные людишки
И поехавшие крыши
Всем судьбам наперекор.
Замороженные мозги.
Неврождённые обрывки.
Это вечности укор.
Темнота без умышленья.
Небо сгнило под ногами,
И в крови мои бинты.
Недостаточное счастье,
Жалость, злость и бесполезность.
Рядом он, но он – не ты.
Недодуманные мысли,
Чистота свободы слова.
Это резаные руки.
Не забыть с тобой разлуки.
Поцелуй меня ещё. * * *
«Друзьям» Мои друзья всегда останутся друзьями.
Опять «Зелёнка», зимний вечер и вино.
Опять привычно, как всегда, проводим время.
Опять мы вместе, остальное – всё равно.
Года былые к нам не возвратятся,
Не возвратятся прошлые обиды, радость, смех.
Пусть кто-то не решил с нами остаться,
А кто остался – тот дороже всех.
Я их люблю, люблю и их косухи, гады,
И чей-то красный хаир столь родной.
Всегда бухать и тусоваться с ними рада.
Я очень рада, что они всегда со мной.
Всегда помогут, если не хватает денег.
Когда на них срываю злость, всегда простят.
Всегда поймут, одни они это умеют,
Хотя, бывает, друг на друга попиздят.
Всегда находят способ развлекаться.
За это очень сильно их люблю.
Я очень рада с ними тусоваться.
Весёлой делают всю жизнь мою.
Бывает, в жопу хочется нажраться –
Быстрее к ним, они всегда нальют.
Бывает, не хочу ни с кем общаться –
Спокойно и без слов всегда поймут.
Когда какой-то сейшен – сразу звонят,
Когда концерт – всегда идём толпой,
Когда случилось что-то – никогда не унывают.
Я только с ними чувствую себя самой собой.
И я такая, как они, я не другая.
Такая есть и оставаться ей хочу.
Пусть шёпот слышен вслед: «Болваны и придурки»,
А я лишь о любви к ним прокричу.
И пусть проходят за годами годы,
Мы дорожить друг другом будем всё равно.
Забудем все обиды и невзгоды.
Опять «Зелёнка», зимний вечер и вино… Осенний вечер, листья тихо опадали,
На кладбище стояла тишина.
Гроб принесли, послышались рыданья.
Сейчас хоронят здесь меня.
И тело, что в гробу недвижно –
Уже не я, я рядом постою.
Улыбка тронет губы, и неслышно
Кого-то сзади нежно обниму.
Они пришли со мною попрощаться,
Прощаться с телом, но душа жива.
Стоит и наблюдает, улыбаясь,
Как плачут те, кому нужна была.
Ни слова, опускают гроб в могилу,
И даже я сумею кинуть горсть земли
Туда, где только что меня похоронили.
Рыданья, всхлипы – очень искренни они.
Мне интересно, что же будет дальше,
Но надо улетать, зовут на небеса.
Лететь пора туда, куда подальше,
Туда, где манят неба бирюзовые глаза.
Я чувствую, как обретаю крылья.
Я чувствую, что я теперь могу летать.
Секунда, вдох, полёт, раскинув руки,
И никому меня уж больше не догнать.
Моя душа, кружась под облаками,
Наполнит вечер феонитовой тоской.
И, попрощавшись с вами, нелюбимая богами,
Прощальный круг проделаю над гробовой доской.
Я улетела навсегда, моя могила
Теперь останется на совести всех вас.
И обращаясь к тем, кого при жизни я любила,
Кричу: «Я буду прилетать в столетье раз!». | * * *
Чёрная кошка – символ печали.
Я не помню, что с нами было в начале,
Но я помню, что было в конце.
Глобальные войны.
Где страшно и больно.
И сердце в колючем венце.
Нежданные гости
В ладони бьют гвозди.
Рукава за спиною узлом.
Мягкие стены.
Стадолом по венам.
Такое сраженье со злом.
Башкою об угол,
Чтоб не видеть тех пугал,
Которые пришли за тобой.
Зрачок словно точка.
Предсмертная строчка.
Красивый уход в мир иной.
* * *
«Зимний синдром»
Я покидаю пустые подъезды,
Я оставляю бутылку вина,
Я ухожу от надоевших панк-съездов –
Это значит, я снова одна.
Я кидаю свои идеалы,
И в душе снова вечный разгром.
Лишь портвейн снова пью из пиалы.
У меня снова зимний синдром.
Шерстяные носки, вечный насморк,
Синяки под глазами и лень.
Мир душит бронхиальная астма.
Вместо солнца – сплошная тень.
Ощущение прошлого года.
Одиночество давит тоской.
Зимний синдром – всего лишь два слова,
Но от них я теряю покой.
Снегопад, снова вьюга, метели,
Короткий день и бесконечная ночь.
Одиночество осточертело.
И никто мне не сможет помочь.
Синдром зимний планы нарушил.
Тебя нет, рядом кто-то другой.
Как хотелось бы впасть в летаргию,
Чтоб свободной проснуться весной.
Лишь мечта – вдохнуть полной грудью,
Но на это наложен запрет.
Да, мы все – просто серые люди,
Для которых слово «нет» значит нет.
Белый цвет вызывает рвоту,
Да ещё аллергия на шерсть.
Синдром зимний идёт на охоту,
Чтобы нас уничтожить и съесть.
Раздражительность, вечные нервы,
Злость срываю на всех и на всём.
Как же трудно в чудо поверить,
В то, что зиму переживём.
Погонять снова снежными псами,
Рукава за спиною узлом.
Отвечать на вопрос «Что случилось»:
«Ерунда, просто зимний синдром…» * * *
Пого на морозе,
Ночь в чужом подвале.
Нет такого места,
Где мы не бухали.
Ирокезы в небо
Свои втыкают иглы.
Забив на всё на свете
Играем в свои игры.
Друзья, портвейн и пиво.
Мы любим развлекаться,
Курить в метро в вагоне
И на людей бросаться,
Раскраситься на праздник,
Полазить на помойке,
Осенним тёмным вечером
Погулять по стройке,
К своей любимой песне
Вновь подбирать аккорды.
Последствия концерта –
Опять разбиты морды.
Но мы не унываем,
А завтра сейшен снова.
Там снова наливают.
Не надо нам другого.
Опять напьёмся пива.
Пусть сдохнут все враги.
Мы дорожим друг другом,
На мир скалим клыки.
Мы близкие друг другу,
У нас свой уголок.
Не бросим идеалы,
Пускай мир к нам жесток.
Мы боремся за правду,
Хотя везде лишь ложь.
Где друг, а где предатель
Порой не разберёшь.
Довольны своей жизнью,
Пусть часто депрессняк.
С другими скучно слишком,
А с панками – ништяк! * * *
Листва, помойка, ветер в небе.
Не думать о насущном хлебе
Так хорошо.
Не видеть выбитые стёкла.
Была, исчезла иль поблёкла
Вся жизнь моя.
Следы от гадов в первом снеге.
Мечты о жизненном побеге.
И кровь течёт опять.
Густа, багряна, льёт рекою.
Вновь ночь наедине с тобою,
Да вот и всё.
О чём желают знать тупые люди?
О том, о чём мы наспех позабудем,
О том, чего здесь нет.
Полёт во сне, раскинув руки,
А цель – асфальт, и нет разлуки
С тобой или с другим.
И снова солнце освещает каменные плиты.
Кресты, а кто под ними – позабыты.
Не думай ни о чём!
Себе под нос бурчу опять простую песню.
Пусть сгинет мир, Земля пусть треснет,
И станет заебись.
Конец полёта – вечность,
Весёлая беспечность,
И отпечаток под окном.
Уйдём отсюда навсегда подальше,
Не будем ждать, что будет с нами дальше,
Уснём мы вечным сном.
* * *
Написано на байк-шоу на озере «Медное»
Натёртые ноги
По ебучей дороге.
И 200 рублей за вход на байк-шоу.
Шоссе в чаще леса,
Тумана завеса.
И нам и без мотиков здесь хорошо.
Завод плавли меди,
И мы как медведи,
И всё у нас щас заебись!
На шоссе бы упасть,
Залить водки в пасть,
Впереди ещё целая жизнь! * * *
«Ангел смерти на игле»
(посвящается всем, кто покончил с собой или пытался это сделать) Путешествие сквозь дно стакана.
С крыши в небо, после - в землю головой.
Уходящей жизни столь прозрачная мембрана.
Руны пишешь шрамами исписанной рукой.
После сна – мизантропийная медэкспертиза,
Непринятие законов в профиль и анфас.
Жизнь твоя – с налётом трещин линза,
Та, что спицами своими больно ранит глаз.
Опоздавших в суицид не принимают.
Опоздал, а это, значит, не успел.
Шрамы зашивают и с петли снимают.
Сожалеешь, что подохнуть не сумел.
Где же твой заплечный ангел-суицидник?
Он давно сидит на сломанной игле,
С крыльев пепел сна неспешно отряхает,
Да и не спешит давно уж он к тебе.
Прогоняешь вновь дыханье чёрной ночи,
Зависаешь в липком одиночестве навек.
Ангел отдыхает, смерти не пророчит
Для тебя, измученный и слабый человек.
Так и дальше – продолженье вековечно.
Если ангел есть – тебя в небытие он заберёт.
Крылья хлопают за спинами беспечно,
И никто не знает, что за участь его ждёт.
Ангел на игле – чужая кровь с запястья,
Толстая верёвка – это тоже он.
Он уносит человечка в счастье,
В бесконечно сладкий послесмертный сон.
Суицид, депрессия, сухие слёзы –
Бритву в руку и скорей вперёд!
Позабыв свои мирские грёзы,
В небо он тебя ведёт на взлёт.
Опоздавших не берут уже с собою.
Ангел смерти – он такой всего один,
Жизнь сравнявши суицидников с мечтою,
Пляшет радостно над тысячей могил.
* * *
Чужой блеск в родных глазах,
Родной наоборот в чужих.
Незарождённый ранее страх,
Суицид в годах совсем молодых.
Поломаны рёбра удачи,
Дорога вниз, только вниз.
Стоишь на скользком краю,
Я прошу тебя, продержись!
Долго будешь висеть на грани,
Ржавой проволокой опутаны руки.
На лице, как на чёрно-белом экране,
Тень с прошлой жизнью разлуки.
* * *
Равносильно существуют
В этом мире два пути.
Только ты решаешь сам,
По какому жизнь пройти.
Два пути – две разных жизни,
Одна – рай, другая – ад.
Только если что-то выбрал,
Нет уже пути назад.
Первый путь – проблем там нету:
Деньги, власть, семья, работа,
Долгий отдых на курорте,
Жизнь спокойна, беззаботна.
Диаграмма через призму
Ярко-розовых очков
Привлекает очень сильно
Алчных, жирных мудаков.
Путь другой – сплошная темень,
Мрак разруха и беда,
Жизни панковской непруха,
Шрам на венах навсегда.
Нету денег, нет машины,
Отдых – дача у друзей,
Только нет на белом свете
Жизни, что была б честней.
Непринятие законов,
А вокруг сплошная грязь,
Та, что долбаным буржуям
Не судьба всю жизнь понять.
Депрессняк, тоска, тревога,
Эта жизнь нехороша,
Зато искренности много,
Зато чистая душа.
Рай и ад – различий много.
Выбор твой в твоих руках.
Выбор твой – твоя дорога,
Твоя верность, вечность, страх.
Выбор сделан мной однажды:
Незачем буржуем быть.
Лучше зимними ночами
С тёмной силой водку пить.
Лучше я ширнусь с чертями
Одноразовым баяном,
Чем тусить я буду с вами,
В жизни не ища изъяны.
Лучше буду видеть небо
В испарениях завода.
Мне нужней всего на свете
Безграничная свобода.
* * *
Звёзды мигают с неба.
Это осколки дождей.
Глухое протяжное эхо,
Эхо прожитых дней.
Окно многоэтажки.
Это вечности жёлтый покой.
За спиной рукава рубашки,
Мир за кирпичной стеной.
Это кривая ухмылка
Смывает обрывок от сна.
Жизни пустая бутылка.
Я в вечной тьме рождена.
Не беги, не спеши вслед за мною,
Слишком поздно что-то менять.
Вчера я была бескрылой,
А сегодня научилась летать. назад на выбор года |
